Блокчейн, финтех, новая экономика, блэкджек

Tortoise trainer and blockchain

Блокчейн-разрушитель. Часть II

Мнение/Статьи

Блокчейн впервые за историю нашей цивилизации дает возможность масштабно перепроектировать государство. Дать человеку или общине большие полномочия, при этом не ограничивая потенциал, не требуя пересматривать систему ценностей, позволяя оставаться альтруистами и высокоморальными людьми. Последняя часть — важное новшество, потому что так-то в человеческой истории можно найти множество идей по смещению баланса полномочий между человеком и государством. Но все они были работоспособны только в специально созданных условиях. И если в Средние века и эпоху Просвещения речь идет об утопиях в виде городов солнца и коммун просвещенных людей, то ближе к нашим временам начинаются практические эксперименты, которые постулируют построение идеального общества, но неизбежно заканчиваются если не военным коммунизмом, то кризисом по венесуэльскому образцу.

Почему криптоанархистам не нравится государство? Потому лишь, что у них появились возможности обойтись без него при помощи технологий? Но государственные механизмы сформировали нашу цивилизацию, мы с ними многие тысячи лет, зачем же избавляться от государства, пытаться свести его к минимальному ядру или символическому представительству?

Дело в том, что с ростом населения и сложности общественного устройства современное государство превратилось в механизм по обслуживанию самого себя. Даже в самой капиталистической стране, экономика которой действует по законам свободного рынка, государство сегодня — это уголок плановых методов управления. В своей работе госаппарат использует принципы иерархического контроля за сбором данных и исполнением управляющих приказов. С шумерских времен они идеологически не изменились, хотя инструменты их исполнения эволюционировали от папирусов и курьеров к компьютерам и коммуникационным сетям. Но это та же модель, уязвимая к взлому или подлогу данных, или коррупции, или повреждению. Чтобы обнаружить подобные действия, предотвратить и удерживать status quo, нужны многочисленные взаимно контролирующие службы и ведомства. Система доверия на государственном уровне базируется на сейфах, архивах и базах данных, и защищена, по сути, только этикой тех, кто с ними работает. Чем сложнее и разветвленнее система, тем сложнее и разветвленней должен быть контроль за ней. Эта сложность растет не в линейной, а в геометрической прогрессии, поскольку каждая новая ветвь контроля также должна быть подотчетна и управляема.

Рост сложности ведет к разрастанию государственного аппарата. Он требует ресурсов для поддержания, и эти ресурсы берутся из налогов. Поскольку в экономике бывают времена хорошие и плохие, иногда рост базы налогообложения покрывает темпы распухания бюрократии, а иногда нет. Но госаппарат нужно кормить и снабжать во все времена, и поскольку, как нам подсказывает статистика, в разных странах в нем может работать от одной седьмой до половины и более населения, встает вопрос государственной важности: как сделать так, чтобы страна могла прокормить государство и не обанкротиться? Сворачивать социальные гарантии очень сложно, сокращать бюрократию зачастую еще сложнее. Современные государства балансируют на тонкой грани госбюджета, сводимого с примерно приемлемым дефицитом, так что ресурсов на рискованные эксперименты мало, а политической воли для радикального перекраивания бюрократии еще меньше. Повторюсь — причина этого замкнутого круга сводится к базовой неэффективности модели управления.Slow negotiations

Есть еще один момент. Общественный договор, речь о котором шла в прошлой части, называется «общественным» не просто так. Общество эволюционирует быстрее экономических отношений. Две тысячи лет назад критическую массу несогласных с мнением властей можно было распять вдоль Аппиевой дороги, и на том закрыть вопрос. Некритическую массу можно было игнорировать, потому что у нее не было средств для самоорганизации. Современные же миллениалы и следующие за ними поколения сами тихо игнорируют законы, указы и распоряжения, которые им не нравятся. Откуда берутся офшоры, вторые гражданства, VPN, закрытые группы в соцсетях и мессенджерах, и тому подобное? Внутри общества образуются группы, недовольные качеством государственных услуг. И теперь, благодаря чуду глобальных коммуникаций, они могут получить их в другом месте на планете. Точно так же они могут продавать свои товары и услуги, получать знания и знакомства. То есть, на ровном месте, просто по факту наличия технологий в мире формируется слой людей, которые принадлежат к государствам лишь по традиции, но живут поверх них. Государства же прилагают максимум усилий, чтобы поставить их деятельность под контроль, обложить налогами и требовать регулярных отчетов, регистраций, паспортов и виз.

Самое время вернуться к примеру из первой части с регистрацией актов гражданского состояния. Накамото был трижды прав, когда решил опробовать возможности блокчейна именно на примере криптовалют. Его эксперимент ответил сразу на несколько спорных вопросов, связанных с жизнеспособностью публичного блокчейна с независимыми агентами обсчета. Заодно он продемонстрировал и работающую альтернативу традиционной финансовой системе.

Если бы отец-основатель искал пример №2, он вполне мог выбрать проблему глобальной идентификации личности и хранения приватной информации. Уже десять лет назад ее важность была очевидна для архитекторов больших информационных корпораций уровня Google и Microsoft. Сейчас же, после множества взломов с похищением личных данных, после миллионов поддельных аккаунтов, которые проводят кампании в соцсетях, после попыток спецслужб получить лазейки в любую соцсеть или мобильное устройство, эта проблема сместилась на первые места в любом рейтинге мировых приоритетов. От того, как она решится, может зависеть не только экономическое благополучие фейсбука, твиттера и их коллег по рынку, но и государственная политика в области доступа к информации. Есть ощущение, что великой информационной стеной может отгородиться не только Китай.

И это идеальный сценарий для блокчейна. Он силен в системах доверия, которые полностью распределены, не зависят от единого центра и не нуждаются в вертикали управления. Его целостность и уникальность определяется криптографией. Он не требует специальной инфраструктуры для того, чтобы получить доступ к блокам из любой точки мира — и может быть спроектирован так, чтобы для этого хватало любого смартфона и не особенно быстрого телефонного канала хоть в африканской провинции. Большой охват аудитории не добавляет ему сложности и не требует геометрического роста ресурсов на содержание. Напротив, с какого-то уровня создание блоков можно будет разбросать по миллиарду тех же смартфонов. И самое главное — он не требует человеческих качеств и перекрестных проверок для эффективной работы даже с самой важной информацией. Это чистая математика.

Человеческие данные и приватные ключи от нашего информационного добра при этом станут собственностью и заботой не государственных архивов, ведомств и чиновников, а блокчейна. Наш уникальный идентификатор в цивилизации будет храниться везде и нигде, политику доступа к нему и «видимость» для окружающего мира будут определять не политики, а мы сами. И впервые со времен античных полисов это позволит нам всерьез задаться вопросом — что именно мы хотим делегировать государству, а что оставить себе?

О том, как много функций блокчейн может забрать у государства — в следующей части.

Понравилась статья?

Подпишись на e-mail рассылку и будь всегда в курсе последних событий
BTC
708792.00%
ETH
3578.622.26%
BCH
570.426.39%
XRP
0.622.33%
Ту зе МУН