К концу 2018 года генерализованное мнение криптосообщества по поводу ICO и их полезности формулируется примерно так: «Какие доводы можно в принципе найти в защиту модели, рождающей скам-проекты в несколько раз чаще, чем что-то реально работающее?» Если есть сомнения в том, что это мнение распространено, посмотрите на процент успешных краудсейлов и их доходность за текущий год, и сравните с прошлыми периодами.
С одной стороны, ICO не могут чувствовать себя лучше прочих применений, которые ожидали от криптовалют. Если все тревожно следят за котировками и снижают активность в блокчейнах, то это распространяется и на инвесторов. С другой стороны, наверху списка приоритетов почти у всех, исключая Бутерина и некоторый процент его единомышленников, стоял экспоненциальный рост курса токенов к фиату. Остальные применения, включая действительно инновационные стартапы, масштабируемые решения, создание альтернативной экосистемы, стояли в этом списке ниже и очень часто рассматривались по остаточному принципу. В чем, собственно, и есть причина популярности скамов. Кому охота возиться со скучными бизнес-моделями, если можно анонсировать ICO, создать вокруг него хайп всеми способами, на которые хватает фантазии, денег и знакомств, затем вывести вложения в биткоин или тот же фиат, и отбыть на раннюю пенсию! Доходность совсем другая, а ответственности почти никакой.
Сами по себе ICO не являются инструментами запредельной порочности, но специфика рынка подталкивает тому, чтобы организовывать относительно простые и грубые кампании по отъему у инвесторов средств. Хуже того — реакция криптосообщества на этот скам может только добавить проблем.
Концепция ICO заимствована в традиционной экономике — из операции первичного публичного размещения акций или IPO. Ее суть заключается в том, чтобы выставить на неограниченный рынок ценные бумаги бизнеса, который делает это в первый раз, а потому их стоимость умозрительна и требует предварительной оценки. В IPO участвуют собственно бизнес, его изначальные инвесторы, проводящий IPO инвестбанк (или другой андеррайтер), а также новые, массовые инвесторы. В ходе этой операции эмитент получает дополнительное финансирование для дальнейшего развития бизнеса, продвижения его товаров или услуг. У начальных инвесторов появляются широкие возможности для операций со своей долей (им легче ее оценивать, благодаря массовости они могут ее продать целиком или частично, не обвалив оценку компании, а если в ходе IPO акции покажут позитивную динамику значительно лучше прогноза, то стоимость вложений вырастет соответственно). Новые инвесторы могут вложиться в перспективный бизнес на этапе начальной неопределенности, а значит есть вероятность поймать единорога на этапе его взлета. Принятые нормы регуляции и отчетности дают им доступ к информации о состоянии компании. И, конечно, андеррайтер также получает кое-что за свои услуги.
Теоретически эту модель для криптоэкономики можно использовать почти без изменений. Но на практике это означало бы прострелить себе ногу из новенького, только что распакованного, пистолета. Тем не менее, пистолет уже куплен и заряжен, испытуемый практически смирился и читает в википедии про дальнейшую жизнь с простреленной ногой. Под сей метафорой я подразумеваю скрещивание крипто-ICO с регуляцией по образцу традиционной экономики, которую теперь рассматривают как неизбежность. Рынок IPO регулируем государственными комиссиями и агентствами, все его игроки в той или иной степени известны, зарегистрированы и должны отчитываться о своей деятельности, как минимум перед налоговыми органами, как максимум — перед комиссиями по ценным бумагам. На этом рынке также случаются злоупотребления, от игр с оценкой и случаев инсайда до манипуляций с отчетностью и откровенного скама, но процент их несравним с тем, что происходит при размещении токенов. Опять же, справедливость настигает нарушителей достаточно регулярно, чтобы скамы не превращались в норму.
Казалось бы — это работает там, так почему бы не ввести те же принципы здесь, в криптосообществе? Почему не взять лучшее от старого мира и не привить его к миру новому?
Дело в том, что уязвимость ICO перед скамом не нуждается в лечении в виде регистрации и регуляции. Регистрация и регуляция нужны традиционной экономике именно по той причине, что у нее нет автоматических инструментов доверия, которые дает блокчейн. Пристегнуть эти традиционные инструменты к блокчейну означало бы погубить некоторые существенные достоинства блокчейна.
Формальная рыночная оценка и лицензированные андеррайтеры в случае с новой экономикой — это профанация. Как можно было определить рыночный потенциал Ethereum год или три года назад? Как можно установить начальную цену акций или токенов для блокчейна, который по плану через полгода пройдет через хардфорк?
В пределах блокчейна инвесторы строго определимы, их акции не нужно печатать на бумаге с водяными знаками и сделки с ними ни к чему заверять на бирже — потому что при анонимности или даже приватности блокчейнов сам факт сделки и обладания токенами защищен, пожалуй, получше, чем в традиционной экономике. Что в этом случае дает официальная регистрация, кроме возможности общаться с живым чиновником?
Ок, говорят они, но стартапы производят скам в невероятных пропорциях. На один стоящий краудсейл приходятся десятки пустышек. Давайте сделаем регуляцию и будем требовать от эмитента исполнения взятых перед инвесторами обязательств, а от андеррайтера (да, мы заведем специальных андеррайтеров) — качественной оценки. Заодно защитим права инвесторов на доступ к внутренней информации стартапов. Пусть они получат возможность созывать собрания и избирать правление, которому будет подотчетно руководство бизнеса. Пусть мы получим возможность следить за каждым шагом, чтобы прохвосты не купили на наши доллары «ламбо» и не сбежали на тропические острова.
Собственно, корень проблемы кроется именно здесь. ICO не должны быть в долларах. Инвестиции не должны пересекаться с традиционной экономикой, и тогда проблема отчетности ее агентствам и ведомствам вообще не возникнет. Идеальный случай краудсейла у инновационного крипто-стартапа должен быть подобен распространению токенов в качестве компенсации майнерам. В этом случае токены, которые могут иметь и вполне реальную ценность, обмениваются на активы, операции и обещание пользоваться услугами стартапа.
И я не имею в виду деление на security tokens и utility tokens, потому что это еще одна профанация. С июля 2017 года, то есть, со дня решения американской Комиссии по биржам и ценным бумагам по делу The DAO, они нужны только чтобы сделать вид, будто краудсейл конкретного стартапа ни в коем случае не подпадает под определение security tokens и потому эмитенту не обязательно регистрироваться, как при выпуске традиционных ценных бумаг.
Самый простой определитель скама в ICO — это лозунг «Продадим растущий токен, за который через год дадут гораздо больше долларов», а вовсе не «Откроем доступ к выгодному лично вам, завязанному на блокчейн, бизнесу — в обмен на обязательство им пользоваться». Ориентация на вторую модель добавляет пару дополнительных шагов между вложениями в криптостартап и покупкой реального «ламбо» на выведенные из инвестиционных операций средства. Но в борьбе со скамом это будет гораздо эффективнее, чем посадить себе на шею регуляцию, списанную из традиционной экономики. Был бы жив Томас Джефферсон, сказал бы: «Жертвующий децентрализованностью ради борьбы со скамом получит и регуляцию, и скам».
