20 февраля на специальной церемонии в столице Венесуэлы президент страны Николас Мадуро торжественно запустил выдающееся национальное недоразумение — криптовалюту Petro (или PTR). В тот же день начался пресейл для крупных инвесторов. Им предложили значительный дисконт от номинальной цены токена, которая на данный момент составляет около $60. Почему именно столько? Потому что Petro привязан к рыночной цене барреля венесуэльской нефти. Эмиссия прошла по модели полного премайна и составила 100 млн токенов, из которых 18 млн сохраняет за собой государство, а 38 млн должны в течение месяца разойтись по электронным кошелькам обеспеченных и привилегированных покупателей. Наконец, 20 марта начнется вторая волна продаж, в ходе которой оставшиеся 44 млн токенов сможет приобрести любой желающий. По окончании первых суток с начала предварительных торгов Мадуро сообщил, что токенов уже разошлось на $735 млн. Этот объем невозможно проверить, равно как и сказать, каким в итоге оказался дисконт для покупателей.
История с местной криптовалютой началась под конец прошлого года, когда президент Мадуро выступил с телеобращением к нации, в котором и обрисовал концепцию. Он утверждал, что идея принадлежит покойному президенту Уго Чавесу, который еще в 1990-х желал видеть крепкую валюту, подкрепленную сырьевыми ресурсами. Напомню, Венесуэла существует в условиях жесткого экономического кризиса с рекордной девальвацией фиатного боливара, усугубляемого частичной мировой изоляцией из-за наложенных санкций. И с течением времени ситуация только ухудшается. Тогда, в начале декабря, я из любопытства пробовал прикинуть для себя, чем в этих условиях мог бы помочь блокчейн, и к некоторому удивлению понял, что помочь он мог бы по многим направлениям. Во-первых, как неизменяемый реестр собственности и сделок в условиях растущего недоверия к властям. Во-вторых, как новаторский способ дать населению республики, которая кормится от экспорта сырья, хотя бы символическую долю нефтяного пирога (зачем-то же токен назвали Petro). В-третьих, как менее затратная в эксплуатации платежная система. В-четвертых, как способ избавиться от довольно дорогостоящих государственных институций, которые ныне занимаются тем, что контролируют эмиссию, хождение и обеспечивают уникальность фиатных денежных единиц. В-пятых, это мог быть эксперимент с элементами криптоэкономики в условиях, когда венесуэльцам уже особенно нечего терять: хуже вряд ли получится, а вот лучше — вполне. В общем, образец шанса, который дается нечасто. Я понимал, что полностью имеющийся потенциал не реализуют, но был уверен, что хоть пара из перечисленных пунктов покажется разработчикам на службе у правительства страны достаточно полезными. И — нет. Это поразительно, но они действительно смогли выполнить свою работу настолько неправильно, что похоронили один пункт за другим. В этом смысле у них все получилось: Petro — это чудо несуразности, практически идеальный криптографический факап, который заслуживает подробного описания.
Это государственная криптовалюта
Petro не заменит фиатные венесуэльские деньги, а будет ходить параллельно с ними. То есть взяли худшее из обоих миров. С одной стороны, в стране останутся все министерства и ведомства, которые отвечают за традиционный денежный оборот. С другой стороны, в дополнение к ним придется завести и финансировать инфраструктуру для поддержания блокчейна. Разработчик криптовалюты — специально созданное агентство VIBE под контролем венесуэльского правительства. Направление для его развития задает не консенсус независимых агентов блокчейна, а особый правительственный чиновник по делам криптовалют. Для Petro, по крайней мере в текущей версии, не предусмотрены даже смарт-контракты, при помощи которых можно было бы снизить затраты на содержание государственного аппарата — хотя бы тех же налоговых служб и соцобеспечения.
Это криптовалюта государства под санкциями
В техническом описании Petro сказано, что токены будут приниматься на внутреннем рынке Венесуэлы как форма платежей за государственные услуги, а также для для уплаты налогов и сборов. Также поставлена цель использовать их для международных расчетов с покупателями нефти, добытой государственной компанией PDVSA. Один этот пункт уже является невероятным факапом, потому что исключает возможность торговать токенами на основных мировых криптобиржах: участников сделок могут квалифицировать как нарушителей режима санкций, наложенных США. О чем американское казначейство, кстати, уже успело предупредить инвесторов. Правительство Венесуэлы вместе с несколькими дружественными странами может устроить собственную площадку для обмена валют. Это будет интересный клуб мировых изгоев, не говоря о том, что курсообразование вряд ли станет основываться на балансе спроса и предложения. Напомню, сейчас между официальным и «черным» курсом фиатного боливара к доллару разница почти десятикратная.
Это криптовалюта, привязанная к сырьевому товару
Некоторые существующие криптостартапы предлагают разные модели взаимодействия с сырьевыми рынками, от паспортов продукции в неизменяемом реестре до фьючерсных операций и оценки рисков. В основе Petro лежит потрясающе извращенная идея о том, чтобы гарантировать криптовалюту государственными резервами сырьевых материалов, да к тому же привязать ее курс к цене на нефть. Складывается впечатление, что идеологи проекта не понимают одно из ключевых качеств блокчейна — обеспечивать уникальность токена средствами криптографии, а не гарантий и залогов. Либо, что более вероятно, они создали Petro ради единственной цели: пытаться и дальше экспортировать венесуэльскую нефть и получать за нее платежи в обход санкций. Также, возможно, попробовать оседлать криптовалютный хайп и продать немного токенов доверчивым инвесторам, которые по-прежнему считают нефтяной бизнес подходящим для стратегических инвестиций.
Товар, будущее которого спорно
Забавное совпадение: в тот же день, 20 февраля, рейтинговое агентство Fitch в очередной раз сдвинуло свои прогнозы по поводу того, с какого момента нам ждать спад мирового спроса на нефть. В позапрошлой версии это был 2040 год, в прошлой — конец 2030-х годов. В нынешней осторожно намекают, что пик спроса может случиться еще до 2030 г., в первую очередь из-за быстрого распространения электромобилей. То есть чуть ли не через десять лет. С некоторыми натяжками можно было бы считать Petro чем-то вроде анонимных чеков на предъявителя ценностью ровно в один баррель. Это имело бы смысл во время нефтяного кризиса 1970-х, когда мысленная картина обладания нефтяной бочкой сама по себе могла греть душу. Сейчас это сомнительный актив, разве что дисконт будет означать — полцены или около того.
И даже это еще не всё
На вторые сутки после начала пресейла Petro президент Мадуро анонсировал запуск второй национальной криптовалюты, Petro Oro, «обеспеченной» драгоценными металлами. Пока это практически все, что о ней известно. Деталей по поводу сроков, эмиссии, типа и архитектуры блокчейна, способа привязки к золоту еще не огласили. Но я не вижу смысла менять принцип, заложенный в Petro. Если Мадуро нашел работающий способ торговать национальными ресурсами в обход мировой финансовой системы, он будет использовать его до тех пор, пока оттуда будет сочиться хотя бы самый скудный денежный поток. А средства для запуска собственной криптовалюты несущественно малы даже для самого кризисного государственного бюджета.
Выше я охарактеризовал Petro как «практически» идеальный криптофакап. Казалось бы, после всего перечисленного, как он может недотягивать до полного провального совершенства? Но я бы еще рекомендовал печатать приватные ключи на бумажных талончиках-купонах и в подобном виде раздавать вкладчикам взамен их фиатных инвестиций. Как вишенку на торте.
